2
Вообще т бойан, но интересно.
***
Вызывает Михаил Сергеич Горбачев, в бытность свою Первым Папой на Деревне, к себе однажды академиков-профессоров разных, и говорит:
- Господа академики, - говорит, - профессора, и другие младшие научные сотрудники! Я тут давеча затеял в нашей великой державе процессы демократизации и гласности. Предвижу на моем тернистом пути большие проблемы. Постараюсь, само собой, сделать все эти дела с человеческим лицом, но не все у меня получится. Обещаю в отпуск не ездить, пока, знаете ли, не построю перестройку в отдельно взятой стране и вслед за тем не зажгу всемирный пожар ускорения.
Академики захлопали в ладоши и преподнесли Михаилу Сергеичу памятный подарок - бутылку водки завода "Кристалл" с винтом, который тогда еще, в эпоху расцвета застоя, был в дефиците. Непьющий Михаил Сергеич поморщился, видно, чего другого ожидал, и сделал какую-то пометку в своей особой папке. Потом, однако, взял себя в руки и продолжил.
- Только, - говорит, - есть у меня одна забота, которая в корне может подкосить все мои коренные преобразования процветающего нашего советского общества. Боюсь я, что народ, устав от моих направленных на повышение его благосостояния реформ, отшатнется от крыла реформаторов и станет искать сильной руки, которой у меня нет, и которую мы никому не позволим. Вот тут - то и поднимут голову нездоровые тенденции, о которых я уже говорил выше, и о которых еще скажу ниже. В частности, товарищи академики, прошу я вас сформулировать для меня понятие фашизма, поскольку сам я в этом ни черта не понимаю, но чувствую, ох, понадобится оно мне в будущем.
Академики задачу поняли и отбыли из Кремля, еще раз заскочив в тамошний буфет и затоварившись про запас кристалловской, потому что больно подозрительным показались им манипуляции Михаила Сергеевича с особой папкой.
И стали ломать они головы, прихлебывая время от времени кристалловскую. Задачка-то непростая оказалась. С одной стороны, фашизм в нашей стране как в сорок пятом победили, так с тех пор больше о нем слуху и не было. Сажать - сажали, стрелять - стреляли, войны развязывать - развязывали. Идеологией гуманной все это оформляли и подписывали. А вот фашизма не было. А как его сформулируешь, если его нет? Не в ФРГ же ехать опыт перенимать! Тем более что все академики, как самые умные, были невыездными.
С другой стороны, раз Главный Папа просит - надо уважить. Значит, знает, о чем говорит. Пронзевает орлиным своим взором пространство и время, и, под руководством КПСС, видит, гений, грядущие проблемы. Значит, надо пахать.
Вот пашут они, пашут. Уж запасы кристалловской иссякают, а конца пахоте не видно, и до угла добежать некогда, пополнить. Не формулируется фашизм, хоть ты тресни.
А за окнами университетов ихних меж тем жизнь течет. Михаил Сергеич, болезный, не сдержал своего обещания, уехал в отпуск. Да и как тут не уехать - реформы вот-вот на самый пик взберутся, уже повышение качества жизни намечаться стало, народ плеваться перестал. Слюна кончилась. И тут бац -вылазит мужик какой-то, из наших, из строителей, на танк, и давай по бумажке читать, что его на телевидение не пускают, и что хочет он с Михаилом Сергеевичем за здоровье переговорить. Там, в бумажке, вроде еще было написано про то, что запасы кристалловской кончаются. Но мужик хитрый оказался, он этот абзац читать не стал, думал, наверное, что первым на угол успеет, пока народ ничего не знает.
А академики все пашут.
И тут звонок в дверь. Ну, они, понятное дело, последнюю бутылку, початую уже, под стол, бумажки кое-как по столу исписанные разбросали, и открывают. А там стоят.
Академики, конечно, перепугались. Подумали, Михаил Сергеич призывает ответ держать. Небось, решили, народ от реформ устал, и расцветает в его здоровой сути недобитая фашистская нечисть. А без формулировки как же ее добьешь! Прознает Верхний Папа, что ничего они не сформулировали - полишает к черту всех званий академиков и назначит членами-коррами. В кремлевском буфете фиг тогда кристалловской отоваришься - не та номенклатура.