Ну в принципе вот ответ всем ФАНАТАМ Лукашенко А.Г. Очередной раз доказывает то, что его слова на самом деле очень расходятся с делами.
Реальный сектор. Свою промышленность мы проспали, проели и потеряли
16.11.2010, 13:53 Новость дня
* Александр Обухович, TUT.BY
Глядя как по очереди хиреют и умирают наши промышленные гиганты советских времен ("Горизонт", МПОВТ, "Белвар", "Планар", "Луч", кто следующий?), как мучаются, борясь за выживание, многие и многие предприятия, задаешь себе вопрос: в чем перспектива? На чем реально основано убеждение нашего президента, что "жить будем лучше, жить будем веселее…"?
Разработка и реализация государственной экономической политики в нашей стране возложена на Министерство экономики. В частности, в Положении о Министерстве упомянуты разработка "общей стратегии и главных направлений социально-экономического развития в республике, создания условий для устойчивого экономического роста и повышения благосостояния населения, научно обоснованных концепций, программ и прогнозов социально-экономического развития Республики Беларусь на долго-, средне-, краткосрочную перспективу и на текущий период в целом по республике".
Это – по положению. По жизни оказалось далеко не так.
Советское наследие проедено
Сразу отмечу, что про научную обоснованность "концепций, программ и прогнозов" за последние 20 лет говорить вообще не приходится. В одном из выступлений наш президент признал, что "экономику страны строили наощупь", исходя скорее не из каких-то положительных примеров, а из отрицательных примеров соседей. Так что получилось то, что получилось. Два экономических НИИ, кафедры ВУЗов, экономические службы министерств экономики и промышленности, Администрации президента оказались "пустышками", не способными ни самим разработать программу действий, ни организовать ее совместную разработку.
Что касается общей стратегии, то ее сформулировали просто: сохранить что только возможно из советского прошлого. Главными направлениями стали сельхозпроизводство и социальная сфера. Промышленность была отдана "на откуп" директорам. Конечно, от них требовали избегать массовых сокращений, их давили доведенными показателями, щемили проверками. Но что и как производить, как продать – решали и решают они сами.
Такая стратегия была обоснована в период 1991-98 гг, когда, на волне развала, удалось прихватить у наших соседей часть рынков сбыта, высвободившихся в результате краха их собственных предприятий. Ни времени, ни ресурсов для реализации каких-то проектов тогда не было. Но сегодня эта общая стратегия потерпела фиаско. И не могла не потерпеть, поскольку внутренних источников для ее финансирования в стране как не было, так и нет. А тем временем у нас сложилась база расходов государства, которую очень трудно сократить. Развитая социальная сфера, которой мы справедливо гордимся, на свое содержание требует очень больших затрат. Сельхозпроизводство во всем мире дотационно, а у нас – не только дотационно, но еще и убыточно. Правда, убытки сокращаются, сказываются госинвестиции в отрасль, но серьезной поддержки бюджету агросектор в ближайшие годы оказать не сможет. Таможня, налоги, транзит, сфера услуг сами не смогут закрыть потребности бюджета. А промышленность даже себя не содержит, потихоньку проедая советское наследство. Правительство закрывало "дыру" в бюджете спекуляциями (нефтью, калием, ранее – водкой и сахаром, и проч., и проч.), изъятиями из реального сектора, ростом внутреннего долга. А с нынешнего года – ростом внешних долгов. Накопления в стране продолжают оставаться отрицательными, условий для устойчивого экономического роста и повышения благосостояния населения сегодня в стране нет. Даже для обеспечения текущих расходов правительство взяло курс на дальнейшие внешние заимствования и приватизацию. Но это – сугубо краткосрочные вливания: кредиты надо возвращать, выручка от продажи предприятий съедается текущими расходами очень быстро. А дальше то что?
Проспать революцию. И не одну
Изначально было ясно, что экономика нашей страны может основываться только на обрабатывающей промышленности. Только здесь может быть создано нужное стране количество рабочих мест. Полезных ископаемых, по большому счету, у нас нет. Финансовых ресурсов в значимых для международной торговли масштабах не накопили. Остальные сектора могут играть лишь сугубо вспомогательную роль.
В промышленность инвестиции шли ежегодно, и рост объемов наша статистика регулярно фиксировала. Почему же так грустно смотреть на состояние наших заводов?
Гробить промышленность начало еще советское правительство. Мало того, что с начала 80-х систематически недозакладывалась амортизация, так еще и проспали 2-3 технологические революции. А ведь структура промышленности и организация производства определяются не идеями или историей предприятий, а оптимальными формами использования техники и технологий!
В конце 90-х мы обсчитывали возможность применения в республике высокопроизводительных станков типа Pittlier 51-6. Для тестовой детали были получены следующие результаты по ожидаемой себестоимости производства:
- при производстве на станках типа 16К20 (основной станок нашей промышленности, разработан в конце 70-х) себестоимость составляла 1,7 доллара;
- при производстве на токарных автоматах – 56 центов;
- при закупке детали в Чехии – 12 центов;
- при производстве на станках типа Pittlier 51-6 при работе в одну смену – 18-20 центов;
- при производстве на станках типа Pittlier 51-6 на малом предприятии при работе в две смены – 8 центов.
Оборудование высокопроизводительное. Даже крупные наши предприятия загрузить его больше, чем в одну смену сами не смогут. Выставляя цены по фактической себестоимости, заказов не наберут: потребителям выгоднее будет купить деталь в Чехии. Такая же ситуация и по многим другим видам современного оборудования. А малых межотраслевых высокотехнологичных производств, основы современной промышленности, в республике как не было, так и нет. И дорогостоящие современные станки у нас закупались только для нужд крупных предприятий.
Так что независимость мы встретили с порядком устаревшей промышленностью в структуре, которая отторгает современную технику. А тут еще 90-е годы, было не до модернизации промышленности: просто выживали. Съели запасы, потеряли оборотные средства и кадры. Еще на пару поколений оборудования отстали от конкурентов. Что же касается роста объемов, то падение в начале 90-х было так велико, что расти можно было почти без инвестиций: включил пару простаивающих станков – и мощности увеличились! В 1998-2008 гг (наши "тучные годы"), на волне спроса из России, у нас был шанс модернизировать свою промышленность. Но, за исключением отдельных предприятий (и то благодаря не государственной политике, а фанатизму некоторых директоров), рост объемов шел на старой технической базе, с высокой себестоимостью и все большим отставанием по качеству продукции. Тем временем рынок России стал быстро насыщаться как собственной отверточной сборкой, так и импортом из Китая. Наш рынок сбыта там стал стремительно сужаться. Даже в "тучные годы", когда, казалось, продать можно было все, мы теряли производства: телевизоров, велосипедов, наручных часов, бытового электроинструмента, микросхем.
Суета без результата
И что же правительство? Говорит, промышленностью занималось. Инвестировали. По мере возможности. Помогали расширить сбыт по дипломатическим каналам. Постановления принимали. Суеты было много, результатов нет.
И причины здесь не только в недостатке средств. Причин несколько.
Во-первых, причиной является передача предприятий "на откуп" директорам. В какой-то мере это оправдано для крупных предприятий, большая часть операций которых проходит за рубежом. Но, вообще говоря, директор должен осуществлять оперативное управление, стратегию развития предприятия должен определять собственник. Для госпредприятий – государство. Минпром и Минэкономики эту работу провалили полностью, оценка работы директора идет на уровне дилеммы: директор "хороший парень" или "плохой парень" и все чаще – на основании клановых интересов. Не случайно погибли госинвестиции в "Горизонт" и "Интеграл": проверить обоснованность заявок директоров и бизнес-планов предприятий было некому. Ну а самовластие директоров мелких предприятий, особенно – не минских, для Минпрома и иже с ним – лишь повод этими предприятиями не заниматься.
Во-вторых, причина – в амортизационной политике государства. В идеале нормально работающему предприятию амортизационных отчислений должно хватить, чтобы по истечении нормативных сроков купить новое оборудование, построить новые здания и сооружения. На Западе считается нормой, когда предприятие, отдав всю прибыль на дивиденды собственнику, только за счет амортизации стабильно работает и наращивает объемы с темпом 2-3% в год. А у нас – почти на каждом предприятии масса свободных площадей, по стране – тысячи единиц незадействованного оборудования. Если на все это правильно начислить амортизацию, ни о какой прибыли подавляющей доли предприятий и речи идти не будет. Так, в 2001 г на "Белваре", недоначисленная амортизация раз в 15 превосходила объявленную прибыль! По "Интегралу" ситуация, думаю, еще хуже. А чтобы окончательно побудить предприятия не начислять амортизацию, установлен порядок, когда каждый купленный предприятием станок облагается НДС дважды: сначала при покупке, потом – через амортизацию. Такого нигде в мире нет. Такая амортизационная политика и приводит к проеданию национального капитала, вложенного в промышленность. Здания как здания, хотя и они разрушаются. Но для оборудования темпы морального старения выше, чем темпы физического износа. Стареет и обесценивается это оборудование вне зависимости, работает оно или нет.
В-третьих, причина – в бездарности политики правительства в области занятости. Вообще поддержание баланса между наличием трудовых ресурсов и имеющимися рабочими местами – одна из главных задач любого правительства. Наше решило проблему просто: директора госпредприятий обязаны поддерживать численность работающих в определенных пределах. Сочетание падения физических объемов производства с ограничениями в выводе лишней численности, необходимость нести затраты на содержание излишних стареющих фондов привели к существенным перекосам: на всех наших предприятиях численность управленцев и вспомогательного персонала, исходя из численности основных рабочих, в разы завышена. Ярослав Романчук оценивает численность лишних для экономики республики рабочих мест в 1,5 млн. Думаю, он преувеличивает. Но что только оргтехмероприятиями, без существенных инвестиций, можно высвободить 500-600 тысяч человек – несомненно. Возможно, и больше, но уже потребуются инвестиции. А это значит, что зарплата и социальные платежи, которые через прибыль частью должны были уйти в бюджет, тратятся бесполезно для страны и существенно снижают конкурентоспособность наших предприятий. Не умея организовать работу по созданию реальных рабочих мест, переложив ее на директоров, правительство обеспечило видимость отсутствия безработицы. Директора сами проблему решать заведомо не в состоянии. А кто тогда?
Инвестиции в никуда
Правительство гордо рапортует, что инвестирует в народное хозяйство республики большие деньги. Посмотрим.
По международным меркам для обеспечения стабильного роста экономики на 10% в год необходимо инвестировать ежегодно не менее 20% ВВП. Для нас – 8-8,5 млрд долларов. Но это – для стабильной экономики, которая находится в равновесии. Там доход на вложенный капитал в 10-12% в год считается очень хорошим. У нас, при наличии массы структурных диспропорций и "боговых производств", есть точки, где доходность составит 100% в год, и есть – где инвестиции окупятся в лучшем случае через 20 лет, но делать их придется. Не имея конкретного детализированного плана, можно только предположить, что потребность реального сектора в ближайшие годы составит не менее 8 млрд долларов в год. Это – текущая потребность. А есть еще разовая потребность профинансировать реорганизацию и рационализацию производств. С учетом необходимости профинансировать переезды людей, создание временных рабочих мест – порядка 10 млрд долларов на ближайшие 5 лет.
Сейчас в год, по официальной статистике, мы инвестируем 2,5 – 3 млрд. долларов. Но это – на все про все. Здесь и жилье, и сельхозпроизводство. Часть из этих инвестиций существуют только на бумаге, часть – инвестиции в устаревшие технологии, часть – без необходимости для страны дублируются. Значительная часть – просто возмещение недозаложенной амортизации. (Собственно, недозаложенная амортизация много больше, но, видимо, на часть основных фондов ее уже нет смысла начислять. Проще эти фонды списать.). Какая часть эффективна и каков эффект – неизвестно. Но можно предположить, что эффективными являются часть наших инвестиций в промышленность на уровне 5-7% от потребности. А главные ресурсы нашего предыдущего роста, большие незагруженные мощности и ненасыщенный рынок России, себя уже исчерпали: мощности состарились местами до непригодности, рынок России быстро насыщается своей отверточной сборкой и импортом из Китая. Теперь приходится конкурировать, а к этому очень многие наши предприятия совершенно не готовы.
К сожалению, не готовы не только предприятия. Не готовы и руководители. Немалую долю вины за сложившееся положение несет Министерство экономики. Именно это министерство проводило экономическую политику, исключающую структурные реформы. Не создало эффективных механизмов согласования интересов предприятия и государства. Сформировало гибельную амортизационную политику. Закрывало глаза на скрытую безработицу. И что теперь?
Теперь опубликовано интервью министра экономики Николая Снопкова ("Белгазета", №43 от 1 ноября 2010 г). Оказывается, по мнению министра, крупных проблем в нашей экономике всего две: дефицит текущего счета платежного баланса (по-русски говоря, в бюджете денег нет) и не выстроены отношения с бизнесом, включая проблему распределения и перераспределения (в переводе на русский, пока непонятно, как деньгами бизнесменов на законных основаниях закрывать дыру в бюджете). Кроме того, сменилась основная стратегия в экономике: вместо курса на максимальное сохранение советского наследства берем курс на приватизацию.
Вот и все. И ни полслова о действительных проблемах нашей экономики. То ли министр рассматривал интервью как отписку, то ли и вправду – не готов.
